- Взаимосвязь единиц языка разных уровней
- Урок 6. Русский язык 10 класс ФГОС
- В данный момент вы не можете посмотреть или раздать видеоурок ученикам
- Получите невероятные возможности
- Конспект урока «Взаимосвязь единиц языка разных уровней»
- Взаимосвязь единиц языка разных уровней
- Урок 6. Русский язык 10 класс ФГОС
- В данный момент вы не можете посмотреть или раздать видеоурок ученикам
- Получите невероятные возможности
- Конспект урока «Взаимосвязь единиц языка разных уровней»
- О взаимодействии единиц разных уровней в лексических подсистемах языка
Взаимосвязь единиц языка разных уровней
Урок 6. Русский язык 10 класс ФГОС
В данный момент вы не можете посмотреть или раздать видеоурок ученикам
Чтобы получить доступ к этому и другим видеоурокам комплекта, вам нужно добавить его в личный кабинет, приобрев в каталоге.
Получите невероятные возможности
Конспект урока «Взаимосвязь единиц языка разных уровней»
· вспомним о том, какие единицы языка мы знаем.
· поговорим об особенностях единиц языка.
· выясним, как связаны единицы языка между собой.
Как мы представляем себе русский язык? Мы знаем, что в нем есть звуки, буквы, тексты, слова, предложения… И можем вообразить все эти единицы никак не связанными друг с другом. Но это неверное представление.
Более правильно сказать, что все эти единицы связаны друг с другом. Потому что в языке вообще всё взаимосвязано.
Что такое вообще единицы языка? С какими понятиями мы встречаемся в языке на разных уровнях?
Мы говорим о звуках, буквах, морфемах, словах, словосочетаниях, предложениях и тексте. Из этих понятий мы и можем выделить основные единицы языка. Это звуки. Морфемы. Слова. Предложения. И наконец – текст.
Все это – самые важные элементы языка. Именно на них строятся основные уровни языка.
Первым уровнем языка является звуковой. Звуки изучает такой раздел науки о языке, как фонетика.
Что мы помним о звуках?
Они считаются самыми мелкими, неделимыми частицами языка. У звуков нет лексического и грамматического значения.
Но они позволяют нам различать слова или словоформы. Например, в словах лук и лак гласные звуки позволяют различать слова.
Кроме того, звуков не так уж и много. В русском языке их 43.
А теперь посмотрим на то, как ведут себя звуки в системе языка и науки о языке.
Как известно, звуки выражаются буквами. Буквы изучает графика. Требуется правильно произносить звуки и верно определять – где ударный звук, а где безударный. Здесь нам помогает орфоэпия и ее раздел – акцентология.
Звуки нужно и записать правильно. Законы фонетики часто отражаются в правилах написания, и это уже – область орфографии.
А ещё из одного звука образуется множество морфем. Морфемы изучает морфемика. И это для нас особенно важно, ведь это позволяет нам перейти на следующий уровень.
На втором уровне мы имеем дело именно с морфемами и морфемикой.
Морфема может состоять из одного или нескольких звуков. Но по сравнению со звуками, у морфем уже есть значение. Правда, его можно заметить только в составе слова.
Например, если мы сравним слова лететь и прилететь, то заметим, что у второго глагола есть дополнительное значение прибытия, присоединения, которое выражается при помощи приставки.
Именно из морфем составляется лексическое значение слова.
Морфемы используются для изменения и образования слов.
А теперь посмотрим, с какими элементами связаны морфемы в системе языка!
Мы уже сказали, что при помощи морфем образуются новые слова. Значит, особенно тесно с морфемикой связано словообразование.
Если морфемы служат для изменения слов, то морфемика связана и с морфологией – мы часто говорим об окончаниях той или иной части речи.
При помощи морфем выражается связь слов в словосочетаниях. А словосочетания изучает синтаксис.
Наконец, одна морфема может дать жизнь многим словам. А слова изучает лексика. И это приводит нас на следующий уровень.
Уровень слова, то есть лексический.
Как мы знаем, слово – основная единица языка.
Слово называет предметы в самом широком смысле этого понимания.
У слова есть лексическое значение – то, что оно обозначает. И есть грамматическое значение – признаки слова как части речи. Эти два значения – две стороны слова.
Какое же место слово занимает в системе языка? Как уже сказано, каждое слово является какой-то частью речи. Значит, выступает еще и как объект интересов морфологии. Чтобы изучить состав лексики, составляются всевозможные словари. А это область интересов лексикографии. Слова необходимо правильно писать – и значит, прослеживается связь с орфографией.
Наконец, слова служат материалом для словосочетаний. А словосочетания изучаются синтаксисом. И это ведет нас на следующий уровень.
Но не к словосочетанию. На следующем, синтаксическом уровне, основной единицей является предложение.
Как и словосочетание, предложение состоит из слов, связанных по смыслу и грамматически. Но это уже законченное, интонационно оформленное высказывание. Именно поэтому мы мыслим не словами или словосочетаниями, а предложениями. И предложение является основной единицей, которую мы используем для общения.
Попробуем теперь включить предложение в систему языка!
В предложении каждая часть речи выполняет какую-то синтаксическую функцию. Часто эта функция зависит от того, какая перед нами часть речи. Значит, налицо тесная связь с морфологией. В предложении должны стоять знаки препинания. А их расстановкой занимается пунктуация.
Наконец, именно из предложений выстраивается текст. А он является предметом рассмотрения для речеведения или текстологии.
И наконец, нас ждёт последний уровень – текстовый.
Текст – это самая крупная единица языка и речи. Обычно текст представляет собой развёрнутое речевое сообщение. При этом текст должен обладать единством структуры и смысла. Для этого у текста есть тема, основная мысль и композиция.
Посмотрим же, как текст связан с другими единицами языка.
Текст составляется из предложений, которые связаны между собой по смыслу и грамматически. Значит, очень важна связь с синтаксисом. В тексте должны быть верно расставлены знаки препинания – а это удел пунктуации.
Наконец, тексты бывают разных стилей. И здесь в игру вступает стилистика.
Итак, какие единицы языка мы можем выделить?
И получается, что все единицы языка связаны между собой. Точно так же, как и уровни языка. Мы их выделяем в соответствии с единицами языка:
Поскольку единицы языка и уровни языка тесно связаны между собой, то и разделы науки о языке тоже связаны между собой. Выделим разделы науки, изучающие единицы языка.
Как видим, всё в русском языке тесно связано между собой.
Взаимосвязь единиц языка разных уровней
Урок 6. Русский язык 10 класс ФГОС
В данный момент вы не можете посмотреть или раздать видеоурок ученикам
Чтобы получить доступ к этому и другим видеоурокам комплекта, вам нужно добавить его в личный кабинет, приобрев в каталоге.
Получите невероятные возможности
Конспект урока «Взаимосвязь единиц языка разных уровней»
· вспомним о том, какие единицы языка мы знаем.
· поговорим об особенностях единиц языка.
· выясним, как связаны единицы языка между собой.
Как мы представляем себе русский язык? Мы знаем, что в нем есть звуки, буквы, тексты, слова, предложения… И можем вообразить все эти единицы никак не связанными друг с другом. Но это неверное представление.
Более правильно сказать, что все эти единицы связаны друг с другом. Потому что в языке вообще всё взаимосвязано.
Что такое вообще единицы языка? С какими понятиями мы встречаемся в языке на разных уровнях?
Мы говорим о звуках, буквах, морфемах, словах, словосочетаниях, предложениях и тексте. Из этих понятий мы и можем выделить основные единицы языка. Это звуки. Морфемы. Слова. Предложения. И наконец – текст.
Все это – самые важные элементы языка. Именно на них строятся основные уровни языка.
Первым уровнем языка является звуковой. Звуки изучает такой раздел науки о языке, как фонетика.
Что мы помним о звуках?
Они считаются самыми мелкими, неделимыми частицами языка. У звуков нет лексического и грамматического значения.
Но они позволяют нам различать слова или словоформы. Например, в словах лук и лак гласные звуки позволяют различать слова.
Кроме того, звуков не так уж и много. В русском языке их 43.
А теперь посмотрим на то, как ведут себя звуки в системе языка и науки о языке.
Как известно, звуки выражаются буквами. Буквы изучает графика. Требуется правильно произносить звуки и верно определять – где ударный звук, а где безударный. Здесь нам помогает орфоэпия и ее раздел – акцентология.
Звуки нужно и записать правильно. Законы фонетики часто отражаются в правилах написания, и это уже – область орфографии.
А ещё из одного звука образуется множество морфем. Морфемы изучает морфемика. И это для нас особенно важно, ведь это позволяет нам перейти на следующий уровень.
На втором уровне мы имеем дело именно с морфемами и морфемикой.
Морфема может состоять из одного или нескольких звуков. Но по сравнению со звуками, у морфем уже есть значение. Правда, его можно заметить только в составе слова.
Например, если мы сравним слова лететь и прилететь, то заметим, что у второго глагола есть дополнительное значение прибытия, присоединения, которое выражается при помощи приставки.
Именно из морфем составляется лексическое значение слова.
Морфемы используются для изменения и образования слов.
А теперь посмотрим, с какими элементами связаны морфемы в системе языка!
Мы уже сказали, что при помощи морфем образуются новые слова. Значит, особенно тесно с морфемикой связано словообразование.
Если морфемы служат для изменения слов, то морфемика связана и с морфологией – мы часто говорим об окончаниях той или иной части речи.
При помощи морфем выражается связь слов в словосочетаниях. А словосочетания изучает синтаксис.
Наконец, одна морфема может дать жизнь многим словам. А слова изучает лексика. И это приводит нас на следующий уровень.
Уровень слова, то есть лексический.
Как мы знаем, слово – основная единица языка.
Слово называет предметы в самом широком смысле этого понимания.
У слова есть лексическое значение – то, что оно обозначает. И есть грамматическое значение – признаки слова как части речи. Эти два значения – две стороны слова.
Какое же место слово занимает в системе языка? Как уже сказано, каждое слово является какой-то частью речи. Значит, выступает еще и как объект интересов морфологии. Чтобы изучить состав лексики, составляются всевозможные словари. А это область интересов лексикографии. Слова необходимо правильно писать – и значит, прослеживается связь с орфографией.
Наконец, слова служат материалом для словосочетаний. А словосочетания изучаются синтаксисом. И это ведет нас на следующий уровень.
Но не к словосочетанию. На следующем, синтаксическом уровне, основной единицей является предложение.
Как и словосочетание, предложение состоит из слов, связанных по смыслу и грамматически. Но это уже законченное, интонационно оформленное высказывание. Именно поэтому мы мыслим не словами или словосочетаниями, а предложениями. И предложение является основной единицей, которую мы используем для общения.
Попробуем теперь включить предложение в систему языка!
В предложении каждая часть речи выполняет какую-то синтаксическую функцию. Часто эта функция зависит от того, какая перед нами часть речи. Значит, налицо тесная связь с морфологией. В предложении должны стоять знаки препинания. А их расстановкой занимается пунктуация.
Наконец, именно из предложений выстраивается текст. А он является предметом рассмотрения для речеведения или текстологии.
И наконец, нас ждёт последний уровень – текстовый.
Текст – это самая крупная единица языка и речи. Обычно текст представляет собой развёрнутое речевое сообщение. При этом текст должен обладать единством структуры и смысла. Для этого у текста есть тема, основная мысль и композиция.
Посмотрим же, как текст связан с другими единицами языка.
Текст составляется из предложений, которые связаны между собой по смыслу и грамматически. Значит, очень важна связь с синтаксисом. В тексте должны быть верно расставлены знаки препинания – а это удел пунктуации.
Наконец, тексты бывают разных стилей. И здесь в игру вступает стилистика.
Итак, какие единицы языка мы можем выделить?
И получается, что все единицы языка связаны между собой. Точно так же, как и уровни языка. Мы их выделяем в соответствии с единицами языка:
Поскольку единицы языка и уровни языка тесно связаны между собой, то и разделы науки о языке тоже связаны между собой. Выделим разделы науки, изучающие единицы языка.
Как видим, всё в русском языке тесно связано между собой.
О взаимодействии единиц разных уровней в лексических подсистемах языка
О взаимодействии единиц разных уровней в лексических подсистемах языка
В теории словообразования, как известно, сложилась определенная система описания и классификации родственных единиц. Мотивирующее, мотивированное, основа, формант, словообразовательная пара, тип, парадигма, цепочка, гнездо – все это известные для сознания дериватолога «формулы» фиксации лингвистического опыта исследования свойств системы словообразования и основных ее единиц, прежде всего производных слов и их объединений.
Однако совершенно очевидно, что, являясь неотъемлемой частью лексики, мотивированные слова «включены» в поле действия активно проявляющих себя свойств и отношений лексических подсистем, – таких, как различные группы синонимов, антонимов, единиц, связанных отношениями конверсии и т. п. Уже на уровне выявления и классификации собственно словообразовательных характеристик производных единиц мы констатируем, что есть, к примеру, глаголы с синонимичными и антонимичными префиксами, есть типы словообразовательных значений, противопоставляемых, строго говоря, на основе лексических параметров (сравните: глаголы, обозначающие действие, направленное вниз/вверх, над предметом/ под предмет, внутрь/ наружу и т. п.). Целые группы производных, словообразовательные типы могут не только различаться между собой словообразовательной структурой, но и быть противопоставлены семантически (белеть – белить, чернеть – чернить).
С другой стороны, производные единицы с различной словообразовательной структурой и различной деривационной историей могут оказаться тождественными семантически (ср.: толстеть и утолщаться). В условиях коммуникации на первый план выходит семантика, необходимость заполнения некоторого семантического «места», а «слов образовательный» или аналитический статус номинации отходит на второй план. Уже на уровне собственно словообразования, к примеру значение ‘становиться каким’, может быть представлено глаголом иного словообразовательно типа, способа словообразования и даже иного, чем отадъективы, класса единиц (например, приведенный выше глагол утолщаться может рассматриваться и как отвербатив). При словообразовательной же недостаточности хорошо известные значения и различные типы их оппозиций будут представлены не словами, а словосочетаниями, либо комбинированным использованием различных по своей образующей структуре единиц. Ср.: 1) делать неинтересным – Æ, становиться неинтересным – Æ; делать огнеупорным – Æ, становиться огнеупорным – Æ. 2) рыхлить, делать рыхлым – Æ, становиться рыхлым (ср., однако, разрыхляться); делать правым (по социально-политической ориентации), Æ – праветь, становиться правым; делать розовым, Æ – розоветь, становиться розовым; горбатить, делать горбатым – Æ, становиться горбатым; виноватить (РГ 70), делать виноватым – Æ, становиться виноватым (ср.: Кому хочется становиться (или быть, оказаться) виноватым).
Лексическая семантика, анализируя существующие связи и отношения между словами как элементами известных парадигматических подсистем, констатирует случаи «невыражения» некоторых значений в составе известных оппозиций. Так, значительная часть глагольной лексики представляет собой такой тип квазиконверсивов, когда при словно выраженном результативе значение каузации действия может быть представлено только словосочетанием. Ср.: Æ, бросать в дрожь – дрожать, Æ, бросать в пот – потеть. Семантический анализ антонимов и таких известных их типов как ‘начинать’ – ‘переставать’, ‘действие’ – ‘уничтожение, результат действия’ показывает, что собственно лексические свойства могут объединять не только пары мотивированных слов, но и мотивированные слова и эквивалентные им словосочетания. Другими словами, свойства, характеризующие различные лексические подсистемы, могут распространяться и на межуровневые связи и отношения, что для нас делает актуальным исследование уже собственно деривационных подсистем «производное слово – словосочетание с деривационно родственным компонентом».
Компонентный анализ лексического значения (включая сюда и его ранние варианты) базируется на положении о том, что толкование некоторого выражения Х – это тождественное ему по значению выражение, в котором это значение выражено более эксплицитно. Причем совершенно справедливо признается, что многие слова могут быть описаны семантически только в составе выражений, больших по объему, т. е. словосочетаний или предложений. В дополнение к сказанному, не следует забывать, что известный в лексической семантике метод синонимического перифразирования основывается на реально существующих связях между единицами различной структуры, прежде всего словами и словосочетаниями. Поэтому в состав лексико-семантической парадигмы вполне могут быть включены на правах полноправных членов и эквивалентные производным словам словосочетания.
Последнее обстоятельство существенно, так как отношения, обнаруживающиеся между словами как лексемами, достаточно многообразны и не сводятся к традиционно рассматривающимся в лексике отношениям синонимии, антонимии. Многочисленны отмечаемые в лексической семантике и корреляции семантической производности, количество и «качество» которых варьируется в зависимости от специфики того или иного семантического поля (подполя). И хотя определенные типы семантических корреляций полностью или частично находят отражение в словообразовательной системе посредством некоторого набора аффиксальных средств в различных по степени абстракции словообразовательных значениях, не следует забывать, что многие типы оппозиций, изначально заданных аффиксацией и характеризующих лексическую систему или, точнее, положение и функционирование мотивированных слов в данной системе, получают необходимое завершение не только с помощью производных аффиксации, но и посредством деривационно родственных словосочетаний.
Так, важной особенностью производных глаголов развивающегося состояния является их опосредованная связь с основами имен прилагательных, что отчетливо видно по характеру переменного компонента соответствующих словосочетаний. Ср.: побледнеть – стать бледным, потеплеть – стать теплым, помрачнеть – стать мрачным. Деривационное сочетание стать каким соответствует определенному уровню семантической абстракции и далеко не всегда способно явиться коммуникативным эквивалентом соответствующего глагола. И, в первую очередь, это связано с многозначностью слов производящей и производной частей речи. К примеру, среди глаголов, обозначающих изменение цвета, окраски предмета, типична ситуация, когда деривационное сочетание с компонентом стать соответствует лишь одному из значений. Например: побледнеть ‘1.Стать бледным, потерять румянец, свежесть лица (о человеке)’. 2’Потерять яркость цвета, окраски; потускнеть’. 3.’Утратить свое значение, яркость, выразительность’. Это косвенно подтверждает тот факт, что в ряде случаев автоматическая замена глагола побледнеть на конструкцию стать бледным либо невозможна, либо требует каких-то дополнительных трансформаций. Ср.: Мы видели (в Индии) замечательные храмы, дворцы и крепости. Перед этими сооружениями бледнеют (* вряд ли возможно становятся бледными) египетские пирамиды (Чирков). Париж и Вена побледнеют (*станут бледными)перед той деревней (Гончаров). В ряде случаев словосочетание стать каким отмечается и в прямом и в переносном значениях. Ср.: позеленеть 1.’Стать зеленым; приобрести зеленый цвет’. 3.Перен.’Стать бледным под влиянием гнева, злости, нездоровья’. Крысин позеленел: у него всего две пули – мало (Шишков). Однако, как нетрудно увидеть, словосочетание стать бледным не является деривационным по отношению к глаголу позеленел и не образует с ним единого номинативного ряда, поскольку не связано с глаголом отношениями эксплицитной связи. Оно соответствует, как уже это было отмечено, глаголу побледнеть.
Одним из важнейших следствий семантической многозначности в лексике является возможность обнаружения таких деривационных сочетаний, которым нет соответствий в сфере суффиксального и префиксального словообразования. Так, у глагола потеплеть в составе словарной дефиниции также выделяется два словосочетания с компонентом стать. Ср.:1.’Стать теплым’. 3.Перен.’Стать приветливым, нежным; проникнуться теплым чувством’. Однако, если в прямом значении конструкция стать теплым является деривационной по отношению к глаголу потеплеть, то в переносном значении деривационное сочетание стать приветливым является единственным способом проекции в глагол признака приветливый и образует неполный номинативный ряд. Ср.: стать теплым – потеплеть, стать приветливым – Æ. Аналогично, рядом стоящее в синонимическом ряду: стать нежным – Æ (однако ср.: быть нежным, проявлять нежность – нежничать). Причем в обоих случаях речь идет об аналитизме целой деривационной цепочки, своеобразной оппозиции по виду неполных номинативных рядов. Ср.: приветливый – Æ, становиться приветливым – Æ, стать приветливым.
Среди номинаций, обозначающих изменение внешнего вида, физических и психических свойств предметов, немало как случаев чисто аналитического представления глагольной семантики, так и различных типов избирательного присутствия деривационного сочетания стать каким как коммуникативного соответствия производного глагола. Например: почерстветь – стать черствым (о лице и предмете, например, хлебе) и Æ – стать бездушным, Æ – стать бесчувственным; похрабреть – стать храбрым (храбрее) (только о лице, живом существе), повеселеть – стать веселым (веселее) (только о лице, живом существе), подорожать – стать дороже (только о предмете), подешеветь – стать дешевым, более дешевым (только о предмете). Избирательность употребления (не говоря о наличии) словосочетания стать каким, безусловно, зависит от особенностей лексической семантики имен прилагательных как базовых производящих единиц для данных глаголов. Ср., например, интерпретацию глагола похорошеть как ‘Стать красивее’ (не *стать хорошим) и, в свою очередь, отсутствие глагола для деривационного сочетания стать красивее – Æ. Причем несложно увидеть, что неполный номинативный ряд является единственным способом «проекции» в глагол формы сравнительной степени лексемы красивый. Аналогично сравним дефиниции к глаголу помертветь ‘1.Стать неподвижным, безжизненным, бесчувственным’. ‘3.Стать пустынным’ и «образующую» роль соответствующих деривационных сочетаний в составе неполных номинативных рядов: стать неподвижным – Æ, стать безжизненным – Æ, стать пустынным – Æ.
Особенности лексической семантики производящих имен прилагательных также определяют возможность наличия других словосочетаний в деривационной функции, а также отсутствие таковых. Так, в одном из значений к глаголу позеленеть в словарной дефиниции приводится дискретное соответствие покрываться чем-либо зеленым, к глаголу потеплеть в переносном значении – последовательность проникнуться теплым чувством. Правда, в этих случаях возникает вопрос о коммуникативной мобильности подобных единиц. И если во втором примере при определенных условиях замена глагола словосочетанием возможна (ср.: Его чувства к нему заметно потеплели. Он проникся к нему теплым (отеческим) чувством), то в первом дополнительный комплекс чем-либо не позволяет в условиях текста заменить глагол. Неслучайно в тексте дефиниции сразу же приводится оттенок значения (// Покрыться травой, листвой), представляющий собой лексически конкретизированные словосочетания с именами существительными и содержательно иные неполные номинативные ряды. Ряд же значений у глаголов с префиксом по- вообще не может быть представлен развернутой конструкцией в деривационной функции. Так, целому ряду глаголов (потемнеть, потеплеть, похолодеть и др.) в одном из значений приводятся дефиниции типа «О наступлении темноты, сумерек», «О наступлении теплой погоды», «О наступлении холодной погоды», которые, естественно, не содержат в своем составе каких-либо деривационных сочетаний.
Гипонимические корреляции в лексике, характеризующие родо-видовые отношения между словами, также могут найти свое «продолжение» и в составе более сложных, деривационно связанных групп единиц различной структуры. Так, в небольшой микрогруппе глаголов со значением ‘исполнить что-нибудь’ (спеть, сыграть, сплясать, станцевать) отмечаются словосочетания с глаголом исполнить в деривационной функции. Ср.: сплясать – исполнить пляску, станцевать – исполнить какой-либо танец. При столь мизерном количестве самих глаголов может «высветиться» большая, чем кажется на первый взгляд, роль словосочетаний в деривационной функции. И связано это может быть со спецификой самого имени. Так имя танец представляет собой родовое понятие, видовыми по отношению к которому являются различные названия танцев: танго, фокстрот, румба, полька и др. Естественно, что границы собственно аналитического представления действия существенно расширяются. Ср.: свальсировать – исполнить вальс, но исполнить румбу – Æ, исполнить танго (фокстрот, польку) – Æ. Даже единичные, редкие случаи не должны остаться без внимания, поскольку характеризуют те или иные нереализованные возможности словообразовательного синтеза.
К примеру, словосочетания с глаголом сказать не приводятся в качестве примеров устойчивых глагольно-именных словосочетаний, и это понятно. Тем не менее, если не со статусом собственно деривационных, то лексически конкретизированных словосочетаний в деривационной функции они должны быть учтены, поскольку образуют достаточно регулярные коммуникативные соответствия глаголам речи.. Так, подавляющему большинству глаголов указанного семантического класса (например: соврать, солгать, сбрехать, сострить, съязвить, сдерзить, сгрубить, сбалагурить, скаламбурить, съябедничать, съехидничать, соткровенничать, снасмешничать) соответствуют словосочетания в деривационной функции с глаголом сказать. Ср.: сдерзить – сказать дерзость, сгрубить – сказать грубость, скаламбурить – сказать каламбур. Другое дело, что далеко не все дискретные соответствия с глаголом сказать являются деривационно родственными данным глаголам. Об этом красноречиво свидетельствуют дефиниции следующих глаголов: соврать ‘Сказать неправду’, сбрехать ‘Сказать ложь, неправду’, сбалагурить ‘Сказать что-либо забавное, шутливое’. Правда, становятся очевидными в этой связи деривационный статус словосочетаний сказать ложь (ср. солгать) и сказать неправду – Æ (равно как и сказать правду – Æ), а также возможное «направление» развертывания соответствующих неполных номинативных рядов.
Целому ряду глаголов соответствуют более сложные, трехкомпонентные словосочетания. Например: съязвить – сказать что-либо язвительное, съехидничать – сказать что-либо ехидное, снасмешничать – сказать что-либо насмешливое. Учитывая тот факт, что ряд имен сами представляют известное «сжатие» более сложных и развернутых номинаций (ср. что-либо глупое – глупость), то естественно признать наличие деривационной функции и у этих трехкомпонентных словосочетаний – коммуникативных эквивалентов глаголам речи. Ср.: сгрубить – сказать грубость (что-либо грубое). С той лишь существенной разницей, что у многих именных дискретных структур также может не быть однословных синтетических имен. Ср.: что-либо глупое – глупость, что-либо язвительное – Æ, что-либо ехидное – Æ. Поле «аналитизма», представленное системой неполных номинативных рядов, существенно расширяется, если увидеть, что деривационно неродственные дискретные соответствия ряду глаголов также представляют собой по сути аналитические структуры лексико-деривационного типа. Ср.: сострить и сказать что-либо остроумное – Æ (правда ср. сказать какую-либо остроту), сбалагурить и сказать что-либо шутливое – Æ (ср. также пошутить – сказать шутку), сказать что-либо забавное – Æ.
Как известно, на основе родо-видовых корреляций можно строить эндоцентрические ряды, в которых каждое следующее слово ряда представляет собой гипоним по отношению к предыдущему слову и гипероним по отношению к последующему. При этом, как уже было продемонстрировано выше, если гипероним, как правило, получает «проекцию» в глагол (танец → танцевать, пляска→ плясать), то далеко не все согипонимы способны обозначить действие посредством обычной аффиксации ( исполнить румбу – Æ, исполнить танго (фокстрот, польку) – Æ).
Однако возможны и более сложные случаи отражения собственно лексических свойств в процессе создания новых единиц. Именная семантика по-разному может транспонироваться в другие классы слов. Если, для примера, взять названия музыкальных инструментов (барабан, труба, скрипка, гитара, флейта, колокол, пианино), то любопытно сравнить их деривационный потенциал:
1. барабан – а)барабанщик; б)барабанить; в)барабанный бой; г) бой барабана
2. труба – а)трубач; б)трубить; в)трубный (звук); г) звук трубы
3. скрипка – а)скрипач; б) Ø, играть на скрипке; в) скрипичный (мастер, ключ); г)мастер по изготовлению скрипок
4. гитара – а)гитарист; б) Ø, играть на гитаре; в) Ø; г) звук гитары (*гитарный)
5. флейта – а) флейтист; б) Ø, играть на флейте; в) Ø; г) звук флейты
6. колокол – а) Ø, тот, кто бьет в колокол; б) Ø, бить в колокол; в)колокольный (звон); г) звон колокола
7. пианино – а) пианист; б) Ø, играть на пианино; в) Ø; г) звуки пианино.
Практически все имена существительные, обозначающие музыкальные инструменты, образуют суффиксальные названия лиц. Лишь отсутствует наименование того, кто бьет в колокол(а). Для обозначения действия музыканта из приведенных семи слов лишь два имеют аффиксно образованные глаголы (барабанить, трубить), в остальных же случаях есть только один способ – транспозиция в глагол посредством словосочетания с выступающим в этом случае в деривационной функции глаголом играть. Ср.: Ø, играть на скрипке; Ø, играть на гитаре; Ø, играть на флейте; Ø, играть на пианино. Лишь для слова колокол имеется более конкретное и весьма специфическое словосочетание – бить в колокол.
Бедны и средства собственно словообразования для «перевода» данных имен существительных в имена прилагательные. Причем и возникающие здесь значения довольно специфичны и безусловно «избирательны»: барабанный бой, трубный звук, скрипичный мастер (ключ), колокольный звон. И лишь посредством транспозиции падежной формы существительного можно передать следующие «прилагательные» значения: Ø, звук гитары (*гитарный), Ø, звук флейты, Ø, звуки пианино. К слову сказать, и само родовое понятие (музыкальные инструменты) в силу своей дискретной структуры не может иметь однословного обозначения действия. Ср.: Ø, играть на музыкальных инструментах.
Лексико-деривационный аналитизм как явление может оказаться следствием не только учитываемой по традиции сочетаемости/несочетаемости словообразовательного аффикса и производящей основы, но и результатом взаимодействия семантики данного аффикса и другого слова (слов), или единиц, образующих парадигму слов, имеющих прямое отношение к данной деривационной функции (ср. понятие лексической функции у ). Как известно, «под лексической функцией (ЛФ) понимается функция, ставящая в соответствие данному слову или словосочетанию Х другое слово или словосочетание У, определенным образом связанное с Х-ом по смыслу» [4, с. 43]. выделяет два типа лексических функций: лексические замены и лексические параметры. «Лексические замены – это функции, ставящие в соответствие данному слову Х такое слово У, лексическое значение которого (в переводе на семантический язык) совпадает, целиком или частично, с лексическим значением Х-а (семантическая связь на парадигматической оси языка)». Причем, «лексические замены суть средства равнозначного перифразирования, т. е. средства лексической синонимии в широком смысле слова. К их числу относятся собственно синонимы, конверсивы и чисто синтаксические дериваты, т. е. производные другой части речи, полностью сохраняющие лексическое значение исходного слова»[4, с.43]. Причем автор обращает внимание на то, что «производность типа Хо(У) можно усмотреть в любой паре слов, которые принадлежат разным частям речи и имеют одинаковый перевод на семантический язык. При этом совершенно неважно, содержат ли они один и тот же корень или нет» (выделено мною – А. Н.) [4, с.43]. Однако для словообразования принципиально важным является ограничение, при котором деривационные замены строятся на основе учета родственных по корню слов и словосочетаний.
Так, глагол дерзить, судя по словарной дефиниции, может быть эксплицирован лексически конкретизированным словосочетанием говорить дерзости, однако совершенно ясно, что дерзить – это и быть дерзким, и вести себя дерзко, и проявлять дерзость. В составе единого номинативного ряда различные словосочетания, безусловно сохраняя свои особенности, способны синонимизироваться. Но если говорить о номинативных рядах как о системе, то она строится через целый комплекс кардинальных для глагола семантических и грамматических оппозиций. Так, глаголу дерзить хорошо известным грамматическим «оппонентом» является глагол дерзнуть, также входящий в состав многокомпонентного номинативного ряда, с необходимой модификацией по виду соответствующих деривационных сочетаний (повести себя дерзко, проявить дерзость). А регулярная для глаголов-отадъективов оппозиция «каузатив» – «инхоатив» в данном случае представлена лишь аналитически, деривационными сочетаниями в составе неполных номинативных рядов. Ср.: Æ, делать дерзким – Æ, становиться дерзким. Любопытно, что в собственно аффиксальное поле глагола дерзить входят лишь два глагола: надерзить и сдерзить (по данным Словообразовательного словаря [5, с.154]), а среди устойчивых сочетаний в Словаре указывается еще иметь дерзость[6, с.180]. Вывод, который можно сделать, состоит в том, что система центральных для производных глаголов-отадъективов значений и организуемая посредством их противопоставления группа тесно взаимосвязанных оппозиций может быть реализована посредством сложных деривационных структур синтетико-аналитического типа, а в ряде случаев – лишь аналитически. Причем возможны самые различные случаи и схемы реализации важнейших деривационных линий глагольного пространства отадъективов. Так, к примеру, глагол пустовать эксплицируется аналитической номемой быть пустым. Данный номинативный ряд «бытия» противопоставлен номинативному ряду «становления» пустеть – становиться пустым и номинативному ряду с каузативной семантикой, который представлен лишь аналитической составляющей: Æ, делать пустым.
Система деривационных отношений и средства ее выражения демонстрируют более глубокое взаимодействие синтетизма и аналитизма, грамматики, лексики и словообразования, ведущую роль в котором (взаимодействии) играют дифференцирующие и интегрирующие возможности различных типов словосочетаний.
Хотя словосочетание, в отличие от производного слова, представляет собой структуру расчлененную, оно также есть синтез компонентов. И подобно тому, как может по каким-то причинам отсутствовать производное слово, может оказаться незавершенным процесс синтеза словосочетания как структуры, деривационно связанной с соответствующим глаголом. К примеру, глаголу замостить соответствуют словосочетания покрыть камнем, покрыть брусчаткой. Но они лишь имплицитно представляют семантику глагола замостить. Фактически деривационно родственного ему словосочетания нет, равно как нет и деривационно родственных глаголов приведенным выше словосочетаниям. Другими словами, данный участок глагольного номинативного пространства представлен системой неполных номинативных рядов характеризующих два полярных арсенала номинативных средств – аффиксацию и аналитизм. Ср.: замостить – Ø; Ø – покрыть камнем, Ø – покрыть брусчаткой.
Наиболее яркими примерами незавершенности процесса синтеза словосочетания являются случаи неконкретизированного, «размытого» представления объекта действия. Ср.: замазать ‘покрыть слоем красящего вещества’. Глагол замазать, в отличие от глаголов типа заасфальтировать, забетонировать, «по образованию» не имеет поддержки со стороны имени. Деривационная связь с существительным мазь лишь генетическая и явно недостаточная, чтобы глаголы мазать, замазать получили «продолжение» в таком деривационном объединении как номинативный ряд. Отсутствуют такие словосочетания с именами мазь, замазка, которые бы дискретно представили семантику глагола замазать, и, что самое существенное, при этом обнаружили бы деривационную связь с ним. «Слой красящего вещества» – необходимое отвлечение от конкретных веществ. «Замазать» можно и глиной и чем угодно, но все эти «объекты» в сочетании с глаголом покрыть не являются родственными глаголу замазать, а также не соответствуют уровню деривационного обобщения, необходимого в данном случае для отражения семантики этого глагола.
Производные слова есть неотъемлемая часть лексической системы. Связи и отношения производных единиц со своими производящими, с единицами смежных уровней, безусловно, находят свое отражение и в парадигматических подсистемах лексики. Отношения синонимии, антонимии, конверсивность как проявления лексической системы языка получают свое «подтверждение» и «продолжение» во взаимоотношениях единиц смежных уровней – производных слов и словосочетаний с деривационно родственным компонентом.
